Don't bother me, I'm living happily ever after
У меня был заготовлен совсем другой драббл, я поэтому не очень понимаю, как вышло то, что вышло. Недосып и программирование в ночи!
Заявка была от Асато "встреча после долгой разлуки". Это не совсем то, но подразумевается.
но лично Асато я советую не читать ) сорри!
читать дальше
Когда много спишь, сны твои заселяются призраки так, словно это не сны вовсе, а дома с привидениями из трешовых фильмов ужасов. Когда много спишь, ты умеешь управлять призраками не хуже, чем охотники за привидениями.
Впервые Артур создал эту комнату, когда встретил своего бывшего учителя по математики на одной из вымышленных улиц. Он протирал очки краем джемпера, щурясь на солнце. Джонс, вспомнил Артур, рассматривая затертые лацканы его пиджака и нелепые булавки, во множестве наколотые на карманы. Они называли его ежом из-за этих булавок.
Он бы застрелил его, не задумываясь. Но такие проекции, проекции знакомых людей, были как мячики, отскакивающие от стен. Ты мог стрелять в них каждый раз, но они появлялись снова и снова. И поэтому он решил проще, он решил, что если не можешь уничтожить – изолируй.
Он построил дом, он поставил решетки на окнах, он оставил Джонса в нем и забыл о нем на несколько лет. Но Джонс привел за собой других призраков, словно подсознание Артура было вечеринкой со свободным входом для проекций людей, которые давно умерли или давно ушли из его жизни. Когда рядом с Джонсом поселился отец, Артур просто достроил еще один этаж.
Ему не казалось это странным. Он заносил свой дом с привидениями в графу побочных эффектов и радовался, что хотя бы не страдает бессонницей, как многие в этом бизнесе. Он отвел Коббу, с которым не разговаривал уже несколько лет, целую пристройку, проставив по центру гостиной большой кульман и бесконечный запас карандашей в ящиках. Он с удивлением отмечал, что Джонс все больше и больше времени проводил с кассиром из супермаркета, где Артур покупал продукты. А Кобб жарил во дворе барбекью, внимательно прислушиваясь к советам отца Артура и его старшины из армии. Старшина смолил одну за одной, заплевывая бычки, и зычно приказывал переворачивать мясо.
Когда на чердаке поселился Имс, Артур уже не удивлялся.
Иногда, когда ему становилось особенно скучно или когда он напивался, Артур заходил во двор, отпирая большой амбарный замок ключом, и садился на скамейку.
- Никак не вяжется у меня это дело, - говорил он в пустоту.
И рядом садился Джонс, все также протирая очки и поднимая их над головой, проверяя на чистоту. А с другой стороны садился Кобб, хлопая его по коленке и поджимая губы. А на против на раскладном стульчике с огромным фотоальбомом располагался его отец, перелистывая страницы и тыча пальцем в потрескавшиеся черно-белые фотографии. А Имс по-турецки устраивался прямо на газоне. И Артур слушал, что они говорят, или не слушал. И смотрел, как кассир из магазина спорил с его лучшим другом из школы о том, кто круче – янкиз или рейджерс, и думал, что это именно то, что ему не хватало – найти для этой работы правильного питчера.
А однажды Имс завел собаку. Золотистого лабрадора по кличке Коломбо. И в какой-то момент Артур даже захотел позвонить настоящему Имсу и спросить, как бы тот назвал своего пса. Но они не виделись с Имсом почти столько же, сколько не виделись с Коббом. И поэтому он не позвонил, только наполнил холодильник собачьим кормом и поставил на кухне миски. Пусть это была всего лишь проекция собаки, но зачем оставлять ее голодной.
А однажды он зашел в сон ночью, и все окна были темные, только решетки чуть отсвечивали в лунном свете. Он поднялся на чердак и зашел в комнату Имса без стука. Он подумал, что стучать в собственном подсознании немного глупо.
- Как ты думаешь, - спросил Артур, садясь на кровать, - если я позвоню тебе там, что ты скажешь?
Имс беззвучно перевернулся на спину, и хоть в комнате было совершенно темно, Артур видел его также ясно, так же отчетливо, как при самом ярком солнечном свете. Он видел его так хорошо, как можно было только во сне.
- Я скажу, что давно было пора? – спросил Имс. И Артур молчал, разглядывая его, думая, насколько поверхностным, оказывается, было его подсознание.
- Или я скажу, что порядочные люди не звонят среди ночи, - нахмурился Имс, приподымаясь на локтях. – Или я скажу, что занят и не могу говорить.
Он вглядывался в Артура и продолжал подбирать фразу за фразой, словно пытался найти тот единственный ключ на огромной связке, который откроет запертую дверь.
- Или я скажу, что прошло слишком много времени.
Коломбо запрыгнул на кровать и улегся в его ногах. Артур потрепал его по загривку и вышел, стараясь не скрипеть половицами, чтобы больше никого не разбудить.
Однажды они напились с его школьным приятелем под большой яблоней, которую посадила Мол, и которая вымахала за всего три месяца в огромное дерево. Он не помнил, как его звали, не помнил почти ничего из того времени. Только что они сидели вместе на химии и переливали фиолетовую жидкость из одной пробирки в другую. В реальности приятелю уже давно перевалило за тридцать, и Артур не знал о нем ровным счетом ничего. Но тут он сидел, привалившись к яблони, отковыривал ногтем этикетку от бутылки и приговаривал:
- Не, чувак, ты не прав. Если все время сидеть на скамье запасных, так тебя ни в один колледж не возьмут. Будешь чистить бассейны до конца своей жизни.
По его щеке полз муровей, лавируя между веснушками, как заправский сапер. Его подсознание было тем еще минным полем, думал Артур.
Первым исчез кассир. Пропал из дома, словно его и не было никогда. Перестали появляться пустые коробки из-под пиццы, больше не воняло марихуаной, и зеркало в ванной теперь всегда оставалось чистым. Артур не придал этому значения, подумал только – ну и хорошо, Коломбо больше не будет рвать протухшей пиццей, и Имс больше не будет переживать.
А потом исчез отец. И вместе с ним все фотографии, развешанные по стенам, расставленные по полкам и по тумбочкам. Мясо у Кобба теперь получалось куда хуже, и даже страшина говорил уже не так громко, словно теперь он просил, а не приказывал.
Артур поднимался на чердак, стоял посреди комнаты, сжимая поводок Коломбо в руках, и смотрел на Имса. Он думал, если не уходить, если не сводить с него глаз, сможет ли и он исчезнуть вот так, растворится как привидение, которого никогда не было.
- Ты, главное, не дрейфь – хлопнул его плече старшина, прежде чем уйти вслед за кассиром.
А Имс сел перед ним по-турецки и, бросив Коломбо палку, покачал головой:
- Не слушай его. Американская армия еще никого ничему хорошему не научила.
Предпоследним ушел Кобб, захватив с собой мангал, кульман и целую пристройку. А Артур перестал запирать ворота, потому что оставался только Имс. Тот все равно мог вскрыть любой замок. Они сидели по ночам на веранде и смотрели, как Коломбо носится за сверчками.
- Я уйду завтра, - сказал однажды Имс, вытирая о штанины руки, испачканные в собачьем корме.
И Артур только кивнул. Он ждал этого еще с того самого момента, как перестал спотыкаться о разбросанные по дому коробки из-под пиццы.
- Коломбо я возьму с собой, - добавил Имс.
И Артур опять кивнул. В распахнутые окна без решеток лился солнечный свет.
- В этом доме стало традицией говорить на прощание всякие банальности. Я тоже скажу, - объявил Имс и, подойдя к Артуру вплотную, щелкнул его по лбу. – Слепой призраков не боится. Радуйся, что к тебе наконец начало возвращаться зрение
И, стоя посреди пустого дома, в котором не осталось ни мебели, ни окон, ни даже скамейки перед домом, Артур думал, какое из тех «или» все же выберет настоящий Имс.
Заявка была от Асато "встреча после долгой разлуки". Это не совсем то, но подразумевается.
но лично Асато я советую не читать ) сорри!
читать дальше
Когда много спишь, сны твои заселяются призраки так, словно это не сны вовсе, а дома с привидениями из трешовых фильмов ужасов. Когда много спишь, ты умеешь управлять призраками не хуже, чем охотники за привидениями.
Впервые Артур создал эту комнату, когда встретил своего бывшего учителя по математики на одной из вымышленных улиц. Он протирал очки краем джемпера, щурясь на солнце. Джонс, вспомнил Артур, рассматривая затертые лацканы его пиджака и нелепые булавки, во множестве наколотые на карманы. Они называли его ежом из-за этих булавок.
Он бы застрелил его, не задумываясь. Но такие проекции, проекции знакомых людей, были как мячики, отскакивающие от стен. Ты мог стрелять в них каждый раз, но они появлялись снова и снова. И поэтому он решил проще, он решил, что если не можешь уничтожить – изолируй.
Он построил дом, он поставил решетки на окнах, он оставил Джонса в нем и забыл о нем на несколько лет. Но Джонс привел за собой других призраков, словно подсознание Артура было вечеринкой со свободным входом для проекций людей, которые давно умерли или давно ушли из его жизни. Когда рядом с Джонсом поселился отец, Артур просто достроил еще один этаж.
Ему не казалось это странным. Он заносил свой дом с привидениями в графу побочных эффектов и радовался, что хотя бы не страдает бессонницей, как многие в этом бизнесе. Он отвел Коббу, с которым не разговаривал уже несколько лет, целую пристройку, проставив по центру гостиной большой кульман и бесконечный запас карандашей в ящиках. Он с удивлением отмечал, что Джонс все больше и больше времени проводил с кассиром из супермаркета, где Артур покупал продукты. А Кобб жарил во дворе барбекью, внимательно прислушиваясь к советам отца Артура и его старшины из армии. Старшина смолил одну за одной, заплевывая бычки, и зычно приказывал переворачивать мясо.
Когда на чердаке поселился Имс, Артур уже не удивлялся.
Иногда, когда ему становилось особенно скучно или когда он напивался, Артур заходил во двор, отпирая большой амбарный замок ключом, и садился на скамейку.
- Никак не вяжется у меня это дело, - говорил он в пустоту.
И рядом садился Джонс, все также протирая очки и поднимая их над головой, проверяя на чистоту. А с другой стороны садился Кобб, хлопая его по коленке и поджимая губы. А на против на раскладном стульчике с огромным фотоальбомом располагался его отец, перелистывая страницы и тыча пальцем в потрескавшиеся черно-белые фотографии. А Имс по-турецки устраивался прямо на газоне. И Артур слушал, что они говорят, или не слушал. И смотрел, как кассир из магазина спорил с его лучшим другом из школы о том, кто круче – янкиз или рейджерс, и думал, что это именно то, что ему не хватало – найти для этой работы правильного питчера.
А однажды Имс завел собаку. Золотистого лабрадора по кличке Коломбо. И в какой-то момент Артур даже захотел позвонить настоящему Имсу и спросить, как бы тот назвал своего пса. Но они не виделись с Имсом почти столько же, сколько не виделись с Коббом. И поэтому он не позвонил, только наполнил холодильник собачьим кормом и поставил на кухне миски. Пусть это была всего лишь проекция собаки, но зачем оставлять ее голодной.
А однажды он зашел в сон ночью, и все окна были темные, только решетки чуть отсвечивали в лунном свете. Он поднялся на чердак и зашел в комнату Имса без стука. Он подумал, что стучать в собственном подсознании немного глупо.
- Как ты думаешь, - спросил Артур, садясь на кровать, - если я позвоню тебе там, что ты скажешь?
Имс беззвучно перевернулся на спину, и хоть в комнате было совершенно темно, Артур видел его также ясно, так же отчетливо, как при самом ярком солнечном свете. Он видел его так хорошо, как можно было только во сне.
- Я скажу, что давно было пора? – спросил Имс. И Артур молчал, разглядывая его, думая, насколько поверхностным, оказывается, было его подсознание.
- Или я скажу, что порядочные люди не звонят среди ночи, - нахмурился Имс, приподымаясь на локтях. – Или я скажу, что занят и не могу говорить.
Он вглядывался в Артура и продолжал подбирать фразу за фразой, словно пытался найти тот единственный ключ на огромной связке, который откроет запертую дверь.
- Или я скажу, что прошло слишком много времени.
Коломбо запрыгнул на кровать и улегся в его ногах. Артур потрепал его по загривку и вышел, стараясь не скрипеть половицами, чтобы больше никого не разбудить.
Однажды они напились с его школьным приятелем под большой яблоней, которую посадила Мол, и которая вымахала за всего три месяца в огромное дерево. Он не помнил, как его звали, не помнил почти ничего из того времени. Только что они сидели вместе на химии и переливали фиолетовую жидкость из одной пробирки в другую. В реальности приятелю уже давно перевалило за тридцать, и Артур не знал о нем ровным счетом ничего. Но тут он сидел, привалившись к яблони, отковыривал ногтем этикетку от бутылки и приговаривал:
- Не, чувак, ты не прав. Если все время сидеть на скамье запасных, так тебя ни в один колледж не возьмут. Будешь чистить бассейны до конца своей жизни.
По его щеке полз муровей, лавируя между веснушками, как заправский сапер. Его подсознание было тем еще минным полем, думал Артур.
Первым исчез кассир. Пропал из дома, словно его и не было никогда. Перестали появляться пустые коробки из-под пиццы, больше не воняло марихуаной, и зеркало в ванной теперь всегда оставалось чистым. Артур не придал этому значения, подумал только – ну и хорошо, Коломбо больше не будет рвать протухшей пиццей, и Имс больше не будет переживать.
А потом исчез отец. И вместе с ним все фотографии, развешанные по стенам, расставленные по полкам и по тумбочкам. Мясо у Кобба теперь получалось куда хуже, и даже страшина говорил уже не так громко, словно теперь он просил, а не приказывал.
Артур поднимался на чердак, стоял посреди комнаты, сжимая поводок Коломбо в руках, и смотрел на Имса. Он думал, если не уходить, если не сводить с него глаз, сможет ли и он исчезнуть вот так, растворится как привидение, которого никогда не было.
- Ты, главное, не дрейфь – хлопнул его плече старшина, прежде чем уйти вслед за кассиром.
А Имс сел перед ним по-турецки и, бросив Коломбо палку, покачал головой:
- Не слушай его. Американская армия еще никого ничему хорошему не научила.
Предпоследним ушел Кобб, захватив с собой мангал, кульман и целую пристройку. А Артур перестал запирать ворота, потому что оставался только Имс. Тот все равно мог вскрыть любой замок. Они сидели по ночам на веранде и смотрели, как Коломбо носится за сверчками.
- Я уйду завтра, - сказал однажды Имс, вытирая о штанины руки, испачканные в собачьем корме.
И Артур только кивнул. Он ждал этого еще с того самого момента, как перестал спотыкаться о разбросанные по дому коробки из-под пиццы.
- Коломбо я возьму с собой, - добавил Имс.
И Артур опять кивнул. В распахнутые окна без решеток лился солнечный свет.
- В этом доме стало традицией говорить на прощание всякие банальности. Я тоже скажу, - объявил Имс и, подойдя к Артуру вплотную, щелкнул его по лбу. – Слепой призраков не боится. Радуйся, что к тебе наконец начало возвращаться зрение
И, стоя посреди пустого дома, в котором не осталось ни мебели, ни окон, ни даже скамейки перед домом, Артур думал, какое из тех «или» все же выберет настоящий Имс.
@темы: Inception, for instance, comma
просто...просто ууу!
уверена, что настоящий Имс выберет правильное или.
Настоящий Имс должен научить его расслабляться))))
спасибо )) как автор подтверждаю! Настоящий Имс ответит как надо )
Natuzzi,
ну почему сразу перетрудился! мне кажется, с ним все в порядке ) я бы вот хотела себе такой домик )
и вообще ))) не стеби мой пафос! у меня тонкая душевная организация, я могу не выдержать
Даже и не думала)) Я просто к тому, что домик тоже был не просто так. Но вот Артур разобрался в себе, и в нем отпала нужда))
я поняла! правильный ответ был, это не Артур, это я перетрудилась
О.О
так все ж хорошо в конце!
он он он ващее
они обязательно заведут себе лабрадора в реальности! и домик с чердаком )) и все будет отлично )
Асато,
я ни знаааю ))) я думала, это такой юмор и ХЭ в конце, но люди плачут! )))
ппц! а я думала, у меня тонкая душевная организация!
но меня вот что интересует - почему никто не жалеет кассира?! ))))